Санкт-Петербургский Ножевой Клуб

Самыми популярными у солдат были банки мяса тушеного, или попросту — тушенки. Именно ею в годы Первой мировой войны царское правительство накормило 14 миллионов солдат и офицеров! Мясо, надо сказать, было отменным. Для изготовления тушенки брали говядину, выдержанную 48 часов после убоя, тонко нарезали, тушили два часа, затем раскладывали по банкам вместе с салом, перцем и лавровым листом и стерилизовали. В одну банку входил фунт тушенки — суточная норма мяса для низших чинов.

В России первый консервный завод по некоторым данным появился в 1870 г. Для нужд армии начали изготавливать консервы пяти видов: жареную говядину, рагу, кашу, мясо с горохом и гороховую похлебку.
Н.П.Мельников в своей книге издания 1904 года "Новые техническiе вопросы военнаго времени" указывает, что применение консервов в армейском питании это вопрос давно изученный и в армии они применяются для питания войск в поле примерно с 1877 года.
Он же описывает, что по состоянию на 1897 год в мирное время в армии консервы используются в основном лишь для того, чтобы командный состав имел о них представление и умел организовывать приготовление из них пищи, а также для того, чтобы поддержать производителей консервов, поскольку явно, в военное время таких продуктов потребуется очень много и нужно иметь производственные мощности.
Сам же ассортимент армейских мясных и овощных консервов достаточно широкий.

Stanislav_I писал(а):... На этикетке было написано, как правильно употреблять содержимое: вскрыть штыком, разогреть и съесть прямо из банки."

Т.е. ковыряющий консервную банку лезвием ножа не дебил, а человек "старой школы", очень старой...

Клинок прямой, четырехгранный, с долами. Острие клинка срезано в виде отвертки. Шейка граненая. Трубка с мульком справа, двуколенчатой прорезью идущей справа наверх и хомутиком в средней части. На шейке номер штыка, клеймо производителя и клейма приемки.

Шведский пенсионер Эскиль Карлссон угостил гостей говядиной, заготовленной его родственниками в начале Второй мировой войны. Об этом сообщает The Local.

По словам Карлссона, неприятного запаха от тушенки не исходило. Она вообще сильно не пахла. Как рассказал пенсионер, мясо было таким, как будто его приготовили на этой неделе.

"Хотя я не должен преувеличивать - деликатесом это не было", - говорит Карлссон.

Гости были приглашены специально для того, чтобы употребить хранившийся больше 70 лет продукт.

"Я решил, что 70 лет достаточно, и будет ужасно, если банка начнет протекать и мясо испортится", - сказал Карлссон.

Сначала тушенку дали попробовать кошке, и только потом за нее принялись гости и сам хозяин.

Мясо было заготовлено в 1939 или 1940 году. Хотя Швеция во Второй мировой войне не участвовала, сохраняя нейтралитет, в стране все равно наблюдался дефицит продовольствия. Родственникам Карлссона удалось купить в деревне три килограмма говяжьей грудинки, которая и была заготовлена - продукт хранили в стеклянной банке. Во время войны говядину так и не съели, а сразу после войны ее хранили, опасаясь, что трудные времена могут вернуться.

Экспедиция была снаряжена превосходно. Одной муки было пять тысяч килограммов, австралийских мясных консервов — тысяча шестьсот восемьдесят восемь килограммов, окороков — двадцать. Сухого бульона Скорикова — семьдесят килограммов. А сколько сухарей, макарон, кофе! Половина большого салона была отгорожена и завалена сухарями. Была взята даже спаржа — сорок килограммов. Варенье, орехи.

Мы считаем, что всего отошли от судна 100 верст. Конечно, это не так уж много для месяца хода, но и дорога, зато такая, какой мы не ожидали. Справили мы свой юбилей торжественно: сварили из сушеной черники суп и подправили его для сладости двумя банками консервированного молока.

«…Это была самодельная походная кухня — жестяной кожух, в который было вставлено ведро с крышкой. Обычно под такое ведро подставляют железный поддонок, в котором горит медвежье или тюленье сало. Но не поддонок, а обыкновенный примус стоял в кожухе; я потряс его — и оказалось, в нем еще был керосин. Попробовал накачать — и керосин побежал тонкой струйкой. Рядом мы нашли консервную банку с надписью: „Борщ малороссийский. Фабрика Вихорева. Санкт—Петербург, 1912“. При желании можно было вскрыть этот борщ и подогреть его на примусе, который пролежал в земле около тридцати лет».

Судовой ревизор, лейтенант Бурнашев, приказал старшему баталеру, кондуктору Пятовскому, и мне заняться выдачей команде мясных консервов. Это происходило в кормовом минном отделении. Ярко горели электрические лампочки. Из разных помещений приходили матросы и выстраивались в очередь. Их было немного, и все же банки с мясом выдавали им под строгим учетом. Здесь же присутствовал и сам ревизор, пришедший из центрального поста. Бурнашев, встряхнув с толстогубого и прыщеватого лица обычное выражение лени, оживился и допрашивал каждого матроса:
– Откуда?
– Из патронного погреба левой средней башни, ваше благородие, – отвечал матрос.
– Сколько вас там?
– Двенадцать человек.
– Так, получишь три банки.
Пятовский записывал, кому, в какое отделение и сколько пошло консервов, а я выдавал их.
Очередь дошла до минера Привалихина.
– На сколько?
– Для двоих, ваше благородие.
- Одну банку можно отпустить только на четыре человека. Полагается по четверти фунта мяса на каждого.
— Мы, ваше благородие, поделимся с рулевыми.
— Смотри, чтобы без обмана.
Один из машинистов, до неузнаваемости запачканный смазочным маслом и грязью, рассердился на ревизора и, отказавшись от консервов, полез по трапу наверх. С батарейной палубы донесся его голос:
— Офицером еще называется! А у самого от жадности прыщи лопаются. И ходит раскорякой, точно кранец подвесил себе между ног. Заживо сгнил. Будешь тонуть — мы тебе этих консервов во все карманы насуем, зараза проклятая!..

Stanislav_I писал(а):Кстати, про морские консервы.

Отсутствие горчицы подействовало на нас угнетающе, и мы ели говядину в
полном молчании. Жизнь казалась пустой и неинтересной. Мы вспоминали дни
счастливого детства и вздыхали. Но, перейдя к яблочному пирогу, мы
несколько воспрянули духом, а когда Джордж вытащил со дна корзины банку
ананасовых консервов и выкатил ее на середину лодки, нам начало казаться,
что жить все же стоит.
Мы все трое любим ананасы. Мы рассматривали рисунок на банке, мы
думали о сладком соке, мы обменивались улыбками. А Гаррис даже вытащил
ложку.
Потом мы начали искать нож, чтобы вскрыть банку. Мы перерыли все
содержимое корзины, вывернули чемоданы, подняли доски на дне лодки. Мы
вынесли все наши вещи на берег и перетрясли их. Консервного ножа нигде не
было.
Тогда Гаррис попробовал вскрыть банку перочинным ножом, но только
сломал нож и сильно порезался. Джордж пустил в ход ножницы; ножницы
выскочили у него из рук и чуть не выкололи ему глаза. Пока они перевязывали
свои раны, я попробовал пробить в этой банке дырку острым концом багра, но
багор соскользнул, и я оказался между лодкой и берегом, в грязной воде. А
банка, невредимая, покатилась и разбила чайную чашку.
Тут мы все разъярились. Мы снесли эту банку на берег, Гаррис пошел в
поле и притащил большой острый камень, а я вернулся в лодку и приволок
мачту. Джордж придерживал банку, Гаррис приложил к ней острый конец камня,
а я взял мачту, поднял ее высоко в воздух и, собравшись с силами, опустил
ее.

Джорджу в тот день спасла жизнь его соломенная шляпа. Он до сих пор
хранит эту шляпу (или, вернее, то, что от нее осталось). В зимние вечера,
когда трубки раскурены и друзья рассказывают всякие небылицы об опасностях,
которые им пришлось пережить, Джордж приносит свою шляпу, пускает ее по
рукам и еще раз рассказывает эту волнующую повесть, неизменно украшая ее
новыми преувеличениями.
Гаррис отделался легкой раной.
После этого я сам принялся за банку и до тех пор колотил ее мачтой,
пока не выбился из сил и не пришел в полное уныние. Тогда меня сменил
Гаррис.
Мы расплющили банку, мы превратили ее в куб, мы придавали ей
всевозможные очертания, встречающиеся в геометрии, но не могли пробить в
ней дыру. Наконец за банку взялся Джордж, под его ударами она приняла такую
дикую, нелепую, чудовищно уродливую форму, что Джордж испугался и отбросил
мачту. Тогда мы все трое сели в кружок на траву и стали смотреть на банку.
На верхушке ее образовалась длинная впадина, которая походила на
насмешливую улыбку. Она привела нас в такое бешенство, что Гаррис бросился
к банке, схватил ее и кинул на середину реки. Пока она тонула, мы осыпали
ее проклятиями, потом сели в лодку и, взявшись за весла, гребли без отдыха
до самого Мэйденхеда.

Т.е. ковыряющий консервную банку лезвием ножа не дебил, а человек "старой школы", очень старой...

ameno писал(а):А вот это очень нужная информация))) Куча народу на ютубе сразу перестала быть идиотами)

ameno писал(а):Моим любимым консервным ножом был есть и навсегда останется Венгеровский. Уж звиняйте)

Stanislav_I писал(а):Он требует меньше затрат для доступа к консерве

потому, что я реально пробовал разными открывашками (давно это было)

ameno писал(а): Маленький клин на что?

ameno писал(а):Моим любимым консервным ножом был есть и навсегда останется Венгеровский. Уж звиняйте)

Т.е. ковыряющий консервную банку лезвием ножа не дебил, а человек "старой школы", очень старой...

А вот это очень нужная информация))) Куча народу на ютубе сразу перестала быть идиотами)